К юбилею Великой Победы мы собрали воспоминания, дневники, письма с фронта и из тыла. Эта история, каждая часть которой хранится в бережно свернутом ветхом треугольнике,
история о горе и о счастье,
о боли и о любви,
об отчаянии и о надежде.

Эта история о смерти и жизни.
22 июня 1941 года в 04:00 германские войска, нарушив заключенный с СССР пакт о ненападении, атаковали советскую границу.
Из воспоминаний Виктора Макарова, город Красноармейск
Закончился учебный год, и пацаны с толком проводили время: купались, загорали, ловили рыбу. Мне тогда было девять лет. Еще немного – и поеду в пионерлагерь. Но этим планам не суждено было сбыться: 22 июня враг напал на нашу страну.

Война! В тот день тревожное сообщение Совинформбюро не изменило планов ребятни, и вскоре они оказались на Воре (прим. река): день был жаркий, и неплохо было бы искупаться. На другом берегу ребята постарше спорили о том, кто победит в этой войне. Сережка Титов – одна нога здесь, другая там – принес географический атлас. Нашли Германию. И эта маленькая страна посягнула на необъятный Советский Союз? Тогда мы не сомневались: война быстро закончится, и в нашу пользу.
Германия планировала захватить СССР в течение двух-трех месяцев.
В первые дни войны вражеская армия нанесла серьезный урон советской системе обороны: были уничтожены войсковые штабы, парализована деятельность служб связи, захвачены стратегически важные объекты.
Из письма солдата, отправившегося на войну
Новочеркасск, 11 августа 1941 года
Здравствуй, любимая и никогда не забываемая подруга жизни – моя прелестная Верочка и дорогой сыночек Эдик!

Прелестная моя девочка! Приготовь себя к разлуке на весь 1942 год. Ранее разбить Гитлера вряд ли сумеем. Он сейчас силен и имеет опыт. За нами время. Возможно, что война закончится революцией в Европе, тогда еще год-два работать придется на установление власти.
Готовься на зимовку в Лукояновке. Постарайся купить сыночку валенки и сшить обыкновенную овчинную шубу.

Не печалься. Живи надеждой на скорое свидание. Расти сыночка. Люби меня.
Прости, что не выполняю свое обещание писать через день.

Любящий тебя и сына,
ваш Алексей

Из письма солдата, отправившегося на войну
30 сентября 1941 года
Дорогой мой сыночек!

Твои последние письма от 18, 20 и 22 я получил. Большое спасибо, что часто пишешь. То, что вы получили часть моих вещей, очень хорошо, в особенности рюкзак (он был совсем новый и пригодится), также брюки (они, вероятно, будут хороши тебе). Ботинки находятся со мной. Сплю, не раздеваясь, только снимаю ботинки.

В нашем районе не слышно даже гулов орудий, только изредка наблюдаем за борьбой в воздухе. Из вещей мне пришлите кружку (ты писал, что можешь достать) и электрический фонарь. Из продуктов можно сухари, печенье. В общем, с питанием налажено неплохо, мы получаем на руки котловой паек, подкупаем в совхозе или колхозе мясо (5 р. кило), молоко (2 р. литр) и питаемся неплохо. Хлеба вполне достаточно, даже остается.

Нашли ли вы мои ручные часы? Я хотел бы, чтобы ты носил их в память обо мне. А вот что курить ты стал, мне совсем не нравится. Мой тебе совет – брось курить, пока не втянулся, а на эти деньги лучше ходи в театр и кино. Читаешь ли ты? Тебе необходимо много читать, тем более что в письмах встречаются орфографические ошибки. Следи за письмом и пиши чаще диктанты.

Привет всем и крепко целую,
твой папа Моня

Ленинград. 8 сентября 1941 год. Блокада

Почти 900 дней сообщение с городом поддерживалось только по Ладожскому озеру и по воздуху. Противник вел непрерывные бомбардировки и артиллерийские обстрелы Ленинграда.

Из дневника блокадника Алексея Винокурова
Среда. 1 января 1942 года
Новый год встречали вчетвером. Беседовали и пили кофе по-турецки. Единодушно выразили надежды, что 1942 год будет хотя и тяжелым, но радостным. Здравый смысл должен победить. Справедливость восторжествует.
Четверг. 2 января 1942 года
Сегодня, после двухнедельного перерыва, в нашем доме на три часа дали электричество. Какая чудесная вещь – электрический свет!
Из письма жительницы блокадного Ленинграда
14 января 1942 года
Дорогой пупик!
Пишу тебе очень редко, но ты не должен сердиться. Сам понимаешь: писать не о чем. Вернее, нужно бы рассказать очень о многом, да нельзя…Кстати, в институт я теперь перестала ходить: эта ходьба очень утомительна, а теперь приходится рассчитывать каждый шаг, приходится очень экономить силенки. У нас снова начинается сессия, но я плюю на нее. Что же делать, ну не ползти же в институт на четвереньках? Я, пока что, не ползаю, а хожу, но и меня уже хватит не на долго, максимум – на месяц. Вообще, папка, если блокаду не прорвут и к нам не забросят продукты, так очень сомнительно, что через месяц я еще буду в состоянии нацарапать тебе письмо. Никогда еще не затягивалась так туго петля! Но будем думать, что блокаду прорвут, что мы все-таки переживем это время и еще встретимся. Вот уж будет о чем рассказать!
Была тут у Лийки Пекуровской 2 раза. Она лежит больная, диагноз – distrofia. Много я вижу теперь исхудавших, но таких страшных еще не видывала. Не знаю, выживет ли она. Надо бы сходить к ней, опять помочь немножко, ведь она лежит совсем одна. Но такие морозы, просто ноги никуда не идут, не могу заставить себя это сделать…

Пришла Фирочка, у нас был настоящий праздник. Единогласно постановили, что нужно продолжать цепляться за жизнь, высчитали, что при существующем положении никому из нас больше месяца не вытянуть. Что ж делать! Может быть, все-таки и прорвут блокаду. Тогда мы снова вернулись бы к жизни. Мне кажется, что, если меня покормить досыта 2-3 дня, я сразу же ужасно растолстею. Так что вы уж не увидите меня такой, какая я сейчас, к вам я приеду, снова приняв человеческий облик. А сейчас я сама себя не узнаю, нахожу себя в глубине, а так стала, как все, полуавтоматом. Ну ничего, все перемелется, дай бог! Нужно жить светлыми надеждами, если нет ничего более существенного!
Крепко целую тебя, мой родной!
Деба

Из письма жительницы блокадного Ленинграда
20 февраля 1942 года
Дорогая Олечка!

Пишу тебе и не знаю, получишь ли ты это письмо, т.к. неизвестно, где ты находишься в настоящее время. Уже полгода как мы не имеем известий друг от друга, а за это время много воды утекло.

11 февраля мы похоронили маму, которая умерла 3 февраля... Болезни у мамы не было никакой, умерла она от истощения, как и все ленинградцы. Несмотря на большие трудности, нам удалось маму и Евгению Яковлевну Липгарт похоронить вместе в индивидуальной могиле за килограмм хлеба и 400 р. деньгами. Евгения Яковлевна умерла несколькими днями раньше мамы. Роман Эрнестович тоже еле бродит, и мы втроем (я, Дима и Нина) в самодельных гробиках на саночках в сильный мороз и вьюгу отвезли сами их на кладбище.

Нет слов описать тебе картину нашей жизни с начала войны; если бы ты представила себе, как мы живем, то у тебя волосы стали бы дыбом от ужаса, а мы все окаменели, нет даже слез, живем без света, без воды (за водой ездим на саночках на Неву), без дров и без канализации. Все дворы залиты нечистотами, которые являются рассадниками желудочных заболеваний; от них гибнет масса людей, помимо голода.

Живем мы вместе с Ольгой Михайловной и Ниной, и все вместе боремся за жизнь, и будем бороться до последней возможности, только не знаем, удастся ли победить смерть. Долгое время мы сидели более чем на голодном пайке (125 граммов хлеба), теперь же, нам, иждивенцам и детям, довели до 300 граммов, служащим – 400 и рабочим – 500. Все это, конечно, ничто для истощенных организмов, люди умирают целыми семьями… Пока мы относительно здоровы, хотя Дим одно время так опухал, что потерял человеческий облик; пришлось себя урезать и все питание перебросить на него; в конце концов нам удалось поднять его на ноги.

Все мы ужасно исхудали и постарели. Я превратилась в сморщенную старушку, а тело у меня – только кости, обтянутые кожей.
Мы поставили себе задачу: биться за жизнь до последней возможности, стараемся не терять бодрость духа. Ужасно не хочется так глупо, бессмысленно погибнуть от голода, хочется дожить до уничтожения проклятых немцев и снова зажить мирной жизнью.
Если я не доживу, то шлю тебе в этом письме всю свою любовь и последнее «прости».

Пока. Целую тебя крепко-крепко, а также и Володю.
Папа Дим и дети тоже целуют.

Из письма Веры Вечерской, жительницы блокадного Ленинграда
6 июня 1943 года
Только вчера послала тебе, мой мальчик, письмо. А сегодня вечером пишу снова. Знаешь, Пашенька, я давно хотела написать тебе РАДОСТНОЕ письмо. Думала, что так и не смогу. Смерть папы, бабушки, Валечки. Казалось, ничего в жизни не обрадует меня, кроме встречи с тобой.

А сегодня был день чудес, радостных, нежданных.
Поверишь, я была на праздновании дня рождения Пушкина! Музей был закрыт с начала войны... И вдруг получаю розовенький листочек – приглашение в музей!

Пришло 8 человек из близлежащих домов. Выступали Вс. Вишневский, В. Имбер и Н. Тихонов. С какой пронзающей душу верой Вишневский сказал: «Голод уйдет! Поверьте: мы победим!» В. Имбер читала «Памяти Пушкина». На бюсте Пушкина был венок, настоящий, из живых цветов. А я вспоминала, как малышом ты потерялся в музее, и я с трудом отыскала тебя у этого самого бюста. Ты тогда сказал: «Я с каменным дядей гулял!» Помнишь?! Знаешь, сынок, нас было 8 человек. Всего. Но мы были в центре Вечности... и Бессмертия.

Жизнь будет! Она бесконечна.

Дом Пушкина не пострадал. Бомба упала в Мойку и не взорвалась! Есть в мире места неприкасаемые, хранимые свыше!

Я, Пашенька, пока не очень хорошо хожу (только не волнуйся, ничего серьезного), а из дома Пушкина пошла (первый раз) на Стрелку. Силы появились! А день какой сегодня чудесный! Солнце! Нежная зелень деревьев! Ах, какое чудо!!! Ты не представляешь, Румянцевский садик разбили на квадратики... под огороды! А на набережной разрыхлили газон для ЦВЕТОВ!

Милый, меня так взволновал запах парной земли... Я целыми пригоршнями подносила ее к лицу и до головокружения вдыхала ее запах – запах жизни! Господи, скоро я увижу ЦВЕТЫ! Павлик! Какие у нас ЛЮДИ! Город, в котором сажают в блокаду цветы, победить нельзя!

Вернулась домой. Зашла Зинаида Васильевна. Рассказала, что весь персонал их детского дома собрался, чтобы посмотреть драку двух мальчуганов. Представляешь, они ДРАЛИСЬ! Женщины плакали от счастья. Дети молча лежали, только с трудом начали вставать. И вдруг... ДЕРУТСЯ! И не из-за еды! А свои мальчишеские отношения выясняют. Ожил маленький народ! Победа! Еще какая победа!

Вечером у меня стала кружиться голова. Тетя Дуся (бывшая лифтерша, помнишь ее?) говорит: «От слабости, Лексевна, поди долго не протянешь». А я ей: «От радости!» Не поняла, посмотрела, словно я умом тронулась. А я, Павлик, поверила сегодня, что у нас будет ЖИЗНЬ. И ты вернешься, сынок! Я это ЗНАЮ, ЗНАЮ, ЗНАЮ!

Только не узнаешь ты нашей квартиры. Сожгли все, что горело, даже паркет. Ничего, наживем! А вот твою комнату не тронули. Там все так, как было. Даже листочек из блокнота и карандашик, оставленный тобой на письменном столе.

Мы с твоей Лелей (чудесная девочка) часто сидим у тебя в комнате... С ТОБОЙ! Твоя Леля давно мне дочь. У меня никого. У нее тоже. Один свет на двоих – твое возвращение. Без нее, моего Ангела Хранителя, я эту зиму не пережила бы. Теперь-то точно доживу и внуков поняньчу.

Не выдавай меня, сынок, Леля рассердится. Но в такой особый счастливый день проболтаюсь. У каждого ленинградца есть сумочка, баульчик с самым ценным, с которым не расстаются. А знаешь, что у Лели в сумочке кроме документов и карточек? Не догадаешься!!! Узелок со свадебным платьем и туфельками, которые ты ей купил 20 июня 41 года! Голодала, а на хлеб не поменяла. Знает, девочка, что наденет свой свадебный наряд! Волшебная наша девочка!

Видишь, сынок, получилось!!!! У меня РАДОСТНОЕ письмо.
Будем жить, Павлик, уже втроем. И внуки у меня будут, красивые и добрые, как ты и Леля!

Целую тебя, мой ненаглядный мальчик, кровиночка моя, надежда, жизнь моя! Береги себя, сынок!

Мне кажется, что прожитый сегодня СЧАСТЛИВЫЙ день Божье знамение.

Твоя мама
Вера Вечерская умерла 8 июня 1943 года. О ее смерти Павлик узнал через полгода. РАДОСТНОЕ письмо матери хранил всю войну в кармане гимнастерки вместе с фотографией Лели. Фронтовые друзья не раз просили прочитать это последнее РАДОСТНОЕ материнское письмо. И обязательно кто-то вслед за Верой Алексеевной повторял: «Будем жить, будем!»
Советские войска неоднократно пытались прорвать кольцо блокады, но это удалось сделать лишь в январе 1943 года.

Ленинград был полностью освобожден в 1944 году.
В это время на территории современных Воронежской, Ростовской, Волгоградской областей и Республики Калмыкии с 17 июля 1942 по 2 февраля 1943 года проходила Сталинградская битва.
Из письма участника Сталинградской битвы
8 августа 1942 года
Виктор Барсов, морской пехотинец
Здравствуйте, мои дорогие! Извините за мое вынужденное молчание. Во-первых, был в окружении, во-вторых, ведем жестокие бои. Некогда выбрать время для письма, да и бумаги с конвертом не так-то просто достать.

Пользуясь кратковременной передышкой, пишу. Я жив, здоров, питаюсь отлично, так как Родина для нас, защитников города Сталинграда, не жалеет ничего, но и мы для Родины готовы всем пожертвовать, вплоть до самой жизни. Сталинград должен быть наш и будет!...

Фронтовая почта
Несмотря на все трудности с организацией доставки писем почта работала без перебоев.
Письма складывались в треугольники, не заклеивались, так как проходили военную цензуру. Это было необходимо для того, чтобы враг не смог получить секретную информацию.
Ежемесячно в Красную армию доставлялось до 70 000 000 писем.
Конверт-треугольник – тетрадный лист, который сворачивали сначала справа налево, потом слева направо. Оставшуюся полосу бумаги заправляли внутрь треугольника.
За годы войны полевой почтой было доставлено 6 000 000 000 писем.
С 5 июля по 23 августа 1943 года шла битва на Курской дуге. Крупнейшее в истории танковое сражение длилось 50 дней. С обеих сторон участвовали около 2 000 000 человек.
Письма родным от Константина Волкова, участника Курской битвы
12 июля 1943 года
Здравствуйте, мои родные, супруга Лиза, воспитанница коканя, Галя и незабываемые ни на минуту мною мои любимые детки Азочка, Леличка, Боричка и глупыш Левочка.

Посылаю я вам свой пламенный, горячий, закаленный в ожесточенных боях привет… Лизочка, я вам сообщаю, уже 2-е письмо пишу в условиях упорных, сокрушительных боев. Лизочка, в данный момент сидим мы с хорошим, близким моим товарищем в тесном окопе. Только что, после 3-дневного упорного боя, добыли с горем пополам воды попривольнее, хорошо промыли свои неузнаваемые от грязи волосы, перегоревшего пороху морды, руки, ноги, всю копоть настойчиво отмыли с мылом, побрились, позавтракали горячей пищей...

17 июля 1943 года
Здравствуй, моя миленькая Азочка, а также и остальные мои птенчики Леля, Боря и глупец Лева...

Азочка, сегодня я получил твое письмо в момент ужасно сильного боя с противником. И я, получив письмо в руки, второпях посмотрел на адрес, понял, что от тебя, и у меня от радости брызнули слезы. Но прочитать его было некогда, я заряжал свою пушку: беспрерывно велась стрельба по противнику. Дождался ночи и в тесном окопе со спичкой уже его читал, и был ему рад до невозможности. Аза, пиши, пиши, пиши, пиши ответ.

Константин Волков убит 3 августа 1943 года в Курской области
«…Для нас, ветеранов Великой Отечественной войны, образ военного медика остается олицетворением высокого гуманизма, мужества и самоотверженности»
— И.Х. Баграмян, маршал Советского Союза
Из письма медсестры к матери
1 октября 1943 года
Добрый день, дорогая мама!

Наконец-то получила от тебя письмо. Рада, что дома все в порядке, что ты здорова. Обо мне не беспокойся. По сообщениям Совинформбюро знаешь обстановку: нашими войсками освобожден Орел и сотни деревень, – здесь-то я и нахожусь; теперь спокойно могу сказать, что была на фронте, что всего увидела.

Сегодня мне один краснофлотец рассказывал о своей матери. Он сильно волновался, чувствовалось, что он очень любит свою старую мать, – с такой нежностью и с таким волнением говорил он о ней. Так бойцы после Родины в первую очередь любят мать, и эти два дорогих слова для нас сливаются воедино.

Вот и все, что я хотела написать в этом письме.

Береги себя, родная моя мамочка. Пиши мне чаще. Я только и думаю, как ты там живешь.

Целую тебя крепко,
Оксана
Огромная часть людских потерь в
Великой Отечественной войне – гражданское население.
Люди, оказавшиеся на оккупированной территории, попадали в гигантский лагерь смерти. Они погибали от каторжного труда, репрессий, болезней и голода.

На оккупированной территории СССР умерло
8 500 000 миллионов человек.

Из письма Кати Сусаниной, оказавшейся в оккупации
Лиозно, 12 марта, 1943 год
Дорогой, добрый папенька!

Пишу я тебе письмо из немецкой неволи.

Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых не будет. И моя священная просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.

Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи. Ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу, мама не стерпела и гордо сказала, вот ее последние слова: «Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, отсюда вон!» И офицер выстрелил маме в рот...

Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь: у меня отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад, когда мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были мои именины! Ты мне, папа, тогда сказал: «Расти, доченька, на радость большой!» Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню.
А теперь, папа, как взгляну на себя в зеркало – платье рваное, в лоскутках, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, – и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.

Да, папа, и я рабыня немецкого барона, работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушаю два раза в день в корыте с Розой и Кларой – так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья», – сказал он. Я очень боюсь Клары. Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.
Живу я в дровяном сарае: в комнату мне входить нельзя. Один раз горничная, полька Юзефа, дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плёткой по голове и спине.
Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.

Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасет меня от жестокого битья, а мое тельце – все в синяках и ссадинах. От них мне больно.

Петлю для себя из веревки на чердаке делаю. Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить. Письмо уберу под выдвижной кирпич дымохода.

Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.
Твоя дочь Катя Сусанина...

Мое сердце верит: письмо дойдет.

Катя Сусанина, девочка, отданная в рабство гитлеровскому помещику после захвата немцами во время Великой Отечественной войны белорусского города Лиозно. Перед смертью написала письмо отцу, которое было найдено после освобождения города. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №... Сусанину Петру». На другой стороне карандашом написаны слова: «Дорогие дяденька или тетенька, кто найдет это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на веревке».

Опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года.
На оккупированных территориях сопротивление врагу оказывали партизанские отряды, которые подрывали железные дороги, мосты, эшелоны.
ИЗ ПИСЬМА РУКОВОДИТЕЛЯ КРИВООЗЕРСКОЙ ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НА НИКОЛАЕВЩИНЕ И. А. ГУРТОВОГО ЖЕНЕ И СЫНУ
15 ноября 1943 года
Дорогие мои Дусенька и Валерик!

Начиная с 14 августа 1941 года, со дня моего прибытия в с. Сырово, после двухнедельных попыток пробраться к своим, будучи в окружении фашистских войск, я никогда не думал прожить 26 месяцев. Но...мне удалось получить документы и примазать все свои следы как коммуниста; таким образом, я прожил 26 месяцев… За 2 года и 2 месяца я сумел замаскировать себя как житель с. Сырово и просуществовать как «преданный господин» для румынской власти.

Я не только существовал, я старался найти единомышленников по своим коммунистическим убеждениям… Через посредство Николая Федотовича я познакомился с партийными товарищами из Саврани, и они поручили нам организовать подпольную партийную организацию ВКП(б). Такую мы организовали в первых числах мая месяца 1943 года, а позже, летом, меня назначают руководителем районной подпольной организации ВКП(б). Через посредство наших членов организации нам удалось организовать такую же группу во Врадиевском районе, объединиться с партийной группой Доманевского, Первомайского и Любашевского районов.

Дусенька, прошу тебя, если мы даже больше не увидимся, воспитай Валерика так, чтобы он был от начала и до конца только коммунистом, независимо от того, в какой он будет обстановке и окружении, ибо он мой сын, сын коммуниста…


«Имеют место массовые факты, когда колхозницы впрягаются по пять-шесть человек в плуг и на себе пашут приусадебные участки»
Из письма Нюры Жуковой к сыну
30 июня 1943 года
Добрый день или вечер, многоуважаемый сынок Ваня!..

Еще не могу я написать на бумаге всю ту благодарность, которая есть на моем сердце, за присланные тобой деньги.
Ваня, я их получила с неделю тому назад. Очень тебе спасибо за то, что не забываешь нас в такое тяжелое время.
Живем мы на Выкрестове в своем доме, огород посадили хоть не картошкой, но другими овощами обсеменили. В отношении питания очень тяжело, на базаре все очень дорого, а купить не на что.

Ваня, здоровье мое неважное, очень часто болею.

Ты пишешь, что ты нам посылал очень много писем, но мы, милый сынок, писем не получали, за что очень всегда беспокоились.

Милый сынок Ваня, я прошу тебя, не обижайся на меня, пиши почаще письма. Ведь сам ты знаешь, как я вас растила, не легко мне было с вами.
Ваня, как я проводила тебя, не пройдет ни одной минутки, чтоб я не вспоминала о тебе и не болела сердцем. И не знаю, милый сынок, настанет ли то время, когда мы встретимся и будем жить вместе. Очень я по тебе соскучилась.

Ваня, от отца нет никаких известий.

Больше писать нечего, на этом до свидания.
С приветом к тебе,
твоя мама


Письма 1943 года имеют свои особенности и приметы. Они – отражение настроения миллионов советских солдат и их близких. В посланиях выражены размышления о жизни и смерти, долге и совести, воспрянувший боевой дух, надежды на скорую победу и светлое будущее.

Солдаты освобождали родную землю ценой огромных потерь. Для любого из них очередное письмо могло стать последним.
Из ПИСЬМА ЛЕЙТЕНАНТА ПЕТРА ГЛУХОВА НЕВЕСТЕ
Не позднее 5 декабря 1943 года
Родная Ная!

Я редко пишу тебе. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу писать часто. Ты знаешь: моя жизнь всегда в опасности. Я не хочу тебя тешить напрасной надеждой. Я всегда пишу тебе после боя. Но если ты получишь это письмо, значит, меня нет, значит, я пал на поле боя с думой о тебе, моя далекая и близкая подруга.

Я заранее позаботился написать это письмо, чтобы ты, живая, знала, как я любил тебя, какой бесконечно дорогой ты была для меня.

Только, дорогая, милая Ная, не для того пишу я это письмо, чтобы ты вечно терзалась тоской, грустью обо мне, чтобы ты всегда ходила угрюмой и мрачной. Нет! Для того я пишу, чтобы ты знала и помнила до конца своих дней о моей любви к тебе, о том невыразимом чувстве, которое двигало мной, давало мне силу в борьбе, делало меня бесстрашным, когда было страшно.

И еще для того, чтобы ты знала, что ты, хорошая, душевная девушка и твоя любовь – награда и оазис для уставшего воина.

Вот лежит передо мной твое фото. На меня смотрят, как живые, твои глаза. В них я вижу грусть. Если бы ты снималась с нарочито напускной грустью, то в них не было бы ее выражено так много и полно. Знаю, истосковалась ты.

Твои письма дышат нетерпением, ты просишь лучше, беспощадней бить фашистов, чтобы я скорее вернулся к тебе. Верь мне – твой наказ, твой зов –выполню с честью. Как и ты, я живу мечтой вернуться к тебе, снова встретиться с тобой. И я знаю, чем дальше я пройду на запад, тем скорее будет наша встреча. И ради осуществления этой мечты я так жадно бросаюсь в бой, во имя тебя я успеваю сделать в бою то, чему удивлялся бы, если бы прочел в газете.

Меня могли бы упрекнуть, если бы прочли это письмо, упрекнуть за то, что я сражаюсь за тебя. А я не знаю, не могу разграничить, где кончаешься ты и начинается Родина. Она и ты слились для меня воедино. И для меня глаза твои – глаза моей Родины. Мне кажется, что твои глаза всюду меня сопровождают, что ты – незримая для меня – делаешь оценку каждому моему шагу.

Твои глаза… Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь.

Будущее для меня – это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Я бы не хотел, чтобы ты его получила, и я даже адреса не напишу на конверте. Но если, если все-таки получишь его, не обижайся. Значит, иначе не могло быть.

Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг, на минуту, сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета.

Прости за такое желанье.

Крепко и горячо обнимаю тебя.

С приветом,
Петр

Лейтенант Петр Глухов погиб от пули врага во время ожесточенного боя. После сражения друзья похоронили его с воинскими почестями.

В личных вещах Глухова товарищи нашли неотправленное письмо для любимой девушки и ее фото. На обороте фотокарточки было написано: «Славный мой! Ты далеко, но ты всегда со мной. Посылаю это фото, чтобы ты чаще вспоминал меня. Привет, мой дорогой. Твоя Ная. Май 1943 г., гор. Уфа»
В 1944 году вышел приказ Г.К. Жукова №071 о том, что полковые и дивизионные оркестры становятся штатными единицами в войсках с целью поддержки боевого духа красноармейцев и создания культурного досуга для них.Руководителями этих оркестров стали люди с музыкальным образованием – капельмейстеры.


Из письма девушки, состоящей в оркестре
17 мая 1944 года
Мамочка!

Во что бы то ни стало, достаньте следующие ноты: 1) Вальсы Штрауса «На голубом Дунае», «Весенние голоса», попурри из «Цыганского барона», 2) сюиту из «Травиаты», 3) украинское, русское попурри, джазовые песенки и т.д. Если успеете – отправьте с нашими людьми, а если уже уехали, попробуйте переслать по почте. Это нужно для нашего оркестра. Очень прошу, сделайте это.

Ну, все, целую. Жду писем,
Натка

Из письма солдата, дошедшего до берлина
4 апреля 1945 года
Здравствуй дорогая мама!

Получил от тебя открытку и письмо, наконец-то я дождался! Исключительно был обрадован тем, что вы все живы и здоровы. И особенно рад за Хабуша, во-первых, что его правительство отметило, а во-вторых, что он жив и здоров.

А я, как и должно быть, жив и здоров. Все готовимся для окончательного штурма Берлина. Настроение хорошее. Вот только жаль, что вместе со мной не будут входить в Берлин Женя и… Саша. Теперь из моих близких друзей остался один Андрюша, да и то я его видел за все время от Костерева всего один раз, на переправе через Одер. Я писал вам, что сбил 2 самолета, вот сейчас готовимся еще более метко разить врага.

Ребята мои все живы и здоровы. Всем передал от тебя привет. Привет вам от них. Выглядят они совсем иначе. Загорели, поправились, имеют бодрый вид, многих представили к награде.

Сейчас ожидаем конец войны, причем не месяцами, а днями. Сами читайте, успехи наших войск и союзников. Скоро, скоро встретимся в Москве и выпьем за нашу победу и благополучное возвращение домой.

Кстати, чтобы вы не беспокоились за меня, водку стал пить очень мало, только в плохую погоду.

Ну пока. Привет и тысячу поцелуев бабушке и Алексею Михайловичу. Привет Марусе, Шуре, Коровкину.

Целую крепко,
Алеша

8 мая в 22:43 по центральноевропейскому времени в пригороде Берлина был подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
Из письма солдата о победе
9 мая 1945 года
Здравствуйте, дорогие мама, Нина и Галя!

Поздравляю вас с великим праздником – днем окончательной победы, днем окончания ужасной войны! Желаю скорой встречи. Мама, только несколько дней тому назад я отослал вам письмо и предупреждал, что оно придет уже в мирной обстановке. Как видишь, мое предчувствие совпало с действительностью. Какая радость, какой день!

Я буду писать открыто, что произошло за эту ночь. С 00:00 я стоял на посту. Эту весть принес командир. В городе постепенно наращивался гул стрельбы из различных видов оружия. В небе висели ракеты.

Это был салют в честь окончания войны.

Весть быстро облетела наши казармы. Что творилось! Каждый радовался по-своему. Не одеваясь, выбегали на улицу смотреть как салютуют, плясали, пели, играли, кричали «ура!», поздравляли друг друга, целовались! Это и есть всеобщая радость. Как мы счастливы выйти живыми из такой ужасной войны.

Теперь можно сказать с уверенностью, что старички с нетерпением будут ждать указа об отправке домой, они это заслужили. Но и нам, молодежи, недолго ждать. Как бы долго ни тянулась служба, какие бы ни были тяжелые трудности, все же не сравнить с войной, поэтому мы будем ждать терпеливо.

Мама, разве можно выразить словами, чувствами, написать на бумаге, эту радость – никогда! Ты понимаешь, ибо радость ваша не меньше, а даже больше нашей. Теперь нельзя уже написать: новостей никаких не произошло. А на самом деле, это так и есть, ведь этот день с какого времени ждем?

Ну вот, пока все. Через 4 месяца (не пугайся) мы встретимся, временно.

До скорой-скорой радостной встречи,
твой сын

Руководитель проектаАрина Марфицына
Кафедра «Журналистика, реклама и связи с общественностью» Института медиа и социально-гуманитарных наук Южно-Уральского государственного университета
Редактор проектаМария Булаева
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website